Пушкин родился в Москве 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 г. По данным опросов общественного мнения последних лет, это самый известный русский поэт, а также самый издаваемый автор за последние сто лет. С 1998 года Пушкинский день является в России государственным праздником, а с 2011 года 6 июня стало официальным Днем русского языка. Сегодня, несмотря на трудности перевода, традиция празднования Пушкинского дня существует во всем мире.
То, что Пушкин «наше всё», знает даже тот, кто ни разу не прочитал «Евгения Онегина» с начала до конца. Но символом нашей национальной культуры он стал не сразу.
Первый раз Пушкинский день в России отметили в 1880 году. Главным событием его было открытие памятника поэту в Москве. Памятник этот (скульптор А. Опекушин) был поставлен на «народные деньги» (в том смысле, что на пожертвования частных лиц, без участия государства). Из-за траура по императрице Марии Александровне торжество состоялось не 26 мая, а как сейчас — 6 июня. На торжественную церемонию были допущены (по спискам и пригласительным билетам) члены организационного комитета, общественные деятели, музыканты, артисты, писатели. Присутствовали родственники поэта — дети и внуки. Конечно, зрители — народ были тоже, но в целом это событие устраивалось для представителей интеллигенции — участников литературного процесса и читающей публики, разделявшей мнение Белинского о том, что Пушкин — «исполинский гений», произведения которого принадлежат человечеству и вечности. Вторым событием, кроме открытия памятника, стала речь Ф.М. Достоевского, произнесенная им на заседании Общества любителей российской словесности, после которой, как отметили участники, вопрос о значении Пушкина можно было считать упраздненным, поскольку «никогда еще ни один русский писатель, ни прежде ни после его, не соединялся так задушевно и родственно с народом своим, как Пушкин» . Конечно, несмотря на огромный общественный успех этой речи, согласились с основными тезисами не все. Например, Лев Толстой от приглашения на мероприятие отказался, несколько позже он в своем эссе «Что такое искусство» (1897 г.) объяснил свою позицию так:
«Когда вышли пятьдесят лет после смерти Пушкина и одновременно распространились в народе его дешевые сочинения и ему поставили в Москве памятник, я получил больше десяти писем от разных крестьян с вопросами о том, почему так возвеличили Пушкина?<…> В самом деле, надо только представить себе положение такого человека из народа, когда он по доходящим до него газетам и слухам узнает, что в России духовенство, начальство, все лучшие люди России с торжеством открывают памятник великому человеку, благодетелю, славе России — Пушкину, про которого он до сих пор ничего не слышал… Он старается узнать, кто был Пушкин, и, узнав, что Пушкин не был богатырь или полководец, но был частный человек и писатель, он делает заключение о том, что Пушкин должен был быть святой человек и учитель добра, и торопится прочесть или услыхать его жизнь и сочинения… Но каково же должно быть его недоумение, когда он узнает, что Пушкин был человек больше чем легких нравов, что умер он на дуэли, т. е. при покушении на убийство другого человека, что вся заслуга его только в том, что он писал стихи о любви, часто очень неприличные» .
Приводим такую длинную цитату не по мотивам личной неприязни к Льву Николаевичу и не для того, чтобы как-то его скомпрометировать, а исключительно для того, чтобы объективно представить историческую обстановку. На том этапе речь о всенародном признании гения Александра Сергеевича вообще не шла. И Белинский, и Достоевский, и Аполлон Григорьев — автор ставшего знаменитым уже в наше время слогана про то, что «Пушкин — наше всё», — и не только они, боролись исключительно за место Пушкина в отечественной литературе (труд Аполлона Григорьева, широко известного и крайне непопулярного литературного критика, так и называется — «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина»). Большая часть населения Российской Империи в 19 веке грамотой не владела и знала (если знала) произведения Пушкина по лубочным картинкам и книжкам, разрешенным для чтения в народных аудиториях Комиссией по устройству народных чтений при Министерстве народного просвещения. Например, адаптированный для народа «Евгений Онегин» в этом варианте умещался на 15 страницах. В предисловии сообщалось, что по причине «недоступности романа для большинства слушателей» авторы взяли на себя труд выбрать из романа «наиболее превосходные» отрывки: «Сбор ягод в барской усадьбе крепостными служанками», «Наступление весны», «Осень», «Зима», «Верность жены». Евгений Онегин там прямо не присутствовал, а упоминался в комментарии к появлению Татьяны в последнем отрывке. Знаменитые слова монолога «…но я другому отдана, я буду век ему верна» охарактеризованы как «душевные свойства этой высокой русской женщины». В изданиях всегда присутствовала биографическая справка о поэте, содержание которой изменялось по мере формирующейся в обществе потребности усилить авторитет Пушкина для народного читателя — от краткого изложения биографических данных (до 1880 г.): был сочинитель, родился, убит на дуэли, погребен в Святогорском монастыре; до подробного рассказа о поэте как современнике, который, несмотря на ранний уход, как бы остается рядом с нами: «…На высоком пьедестале стоит Пушкин, как живой, немного наклонив голову, словно задумался о чем-то, словно сочиняет свои дивные стихи» .
Кстати, произведения Льва Толстого в библиотеку народного чтения долго не включались. Первый рассказ «Хозяин и работник» был издан в 1905 г. А в тройку самых популярных авторов, рекомендуемых для народных чтений, входили Пушкин, Шекспир и Кольцов.
Следующими торжествами, первыми, получившими статус государственного праздника, стал столетний юбилей Пушкина в 1899 г. Император Николай II издал указ о чествовании столетия поэта, а при Петербургской Академии наук была создана Комиссия по организации празднования, которую возглавил Великий князь Константин Константинович.
Невзирая на сложную обстановку в стране (несколько неурожайных лет, сопровождавшихся голодом в ряде губерний), отмечалось событие с размахом, и не только в центральных городах и местах, связанных с жизнью Александра Сергеевича. Мероприятия были разнообразны и многочисленны — лекции, выставки; присвоение имени поэта учебным заведениям, библиотекам, народным домам; переименовывалась улицы (в Москве предложили переименовать Тверской бульвар, где стоял памятник, в Пушкинский, но городская дума предложение отклонила).
Важнейшим итогом, кроме вышедших в юбилейные дни изданий пушкинских сочинений, стало решение о создании центра по сохранению и изучению пушкинского наследия — Пушкинского Дома в Петербурге, а также приобретение в государственную собственность усадьбы поэта в Михайловском для последующей организации там музея.
Исключительную роль в популяризации имени поэта среди широких народных масс сыграли коммерческие инициативы граждан. В продаже появились: папиросы «в память Пушкина», табак «Пушкин», папиросная бумага с изображением поэта и спички «Пушкин» фабрики Дворжак; «пушкинские» перья «Русского общества для производства стальных перьев», чернильницы с портретами Пушкина и в виде бюста поэта; почтовая бумага с портретом и цитатами из произведений, почтовые открытки, конверты и закладки для книг. Кондитерские изделия — фабрика И.А. Абрикосова выпустила шоколадные таблетки с рельефными портретами Пушкина — 20 000 штук этих таблеток были пожертвованы для раздачи учащимся. Фирма Шустова выпустила наливку под названием «Юбилейный ликер А.С. Пушкина (1799—1899)» с портретом на этикетке и полным текстом стихотворения «Я люблю веселый пир...» (бутылка была в виде фигуры Пушкина и с пробкой, изображающей его любимый цилиндр). А еще «пушкинские» часы, ножи «Пушкин», металлические стаканчики с рельефными «пушкинскими рисунками», бокалы, чайные чашки и вазы; ситцевые платки с портретом Пушкина ценою в 20 копеек, лампы и веера. Были выпущены даже ботинки à la Пушкин. И конечно, парфюмерия — мыло «Пушкин» и одеколон «Bouquet Pouchkine». Желающие могли купить валики для фонографа с записями стихотворений, ноты с песнями, маршами, вальсами и польками для домашнего исполнения и проведения театрализованных вечеров (петербургские газеты писали, что в дни торжеств по Невскому проспекту прогуливались два господина, переодетые Пушкиным, и имели успех — их приглашали на разные вечера в качестве участников «живых картин», где они изображали поэта).
И конечно, большими тиражами выпускалась печатная продукция — от собрания сочинений (разного качества), до отдельных произведений, гравюр, лубочных картинок и портретов, а кроме того, разнообразные брошюры и сборники со статьями литературных критиков, писателей, общественных деятелей и просто заинтересованных граждан.
В нашей библиотеке есть две книги, изданные к 100-летнему юбилею А.С. Пушкина 1899 года. Первая:
«Мало кто из наших писателей в такой мере, как Пушкин, близко стоял к действительной русской жизни. Еще большей заслугой его поэзии являются идеалы, которым он неизменно служит, и дух или направление, в котором поэт высказывается о любимых своих предметах. Послушная единственно „веленью Божью“, муза Пушкина вдохновляется только вечно высокими и прекрасными идеалами веры, добра, патриотизма, чести и любви. Таким образом, содержание и дух его поэзии, уже сами по себе, составляют полный правды и значения, живой элемент в его творчестве».
Автор — П.В. Евстафиев, известный педагог, автор целого ряда распространенных учебников русской словесности; состоял инспектором классов в Смольном институте благородных девиц. В издании, которое вполне можно назвать учебным пособием по изучению творчества А.С. Пушкина, достаточно подробно (с разбивкой по периодам), дана биография поэта — от рождения до гибели на дуэли. Учитывая целевую аудиторию, о некоторых событиях жизни поэта рассказано более подробно, особенно о взаимоотношениях Пушкина и императора Николая I; о других — к примеру, о причинах ссылки или о событиях, приведших к дуэли, — упоминается вскользь. Основная ценность брошюры в том, что П.В Евстафиев как добросовестный преподаватель практически каждый эпизод биографии Александра Сергеевича иллюстрирует соответствующим фрагментом из его произведений. Вторая часть брошюры посвящена разбору отдельных произведений (достоинства, язык, характеристики действующих лиц, историческое и поэтическое значение): «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы», «Евгений Онегин», «Полтава», «Медный всадник», «Капитанская дочка», «Борис Годунов».
Второе «юбилейное» издание:
В брошюре представлена речь, прочитанная автором (тоже педагогом и преподавателем словесности) в Ремесленном училище Цесаревича Николая и в женской гимназии Ставиской. Тут и тональность несколько другая по сравнению с пособием Евстафиева, поскольку обращена к другой аудитории. Ремесленное училище цесаревича Николая было основано в 1875 году для подготовки мастеров-слесарей для развивающейся промышленности; являясь правопреемником Дома призрения и ремесленного образования, на базе которого оно было создано, училище предназначалось для профессионального образования детей преимущественно из бедных семей. И женская гимназия — не институт благородных девиц. Потому для поэтических иллюстраций тут подобраны другие произведения. Автор часто цитирует Белинского, а Пушкин у него выступает не только как «Солнце русской словесности», но как защитник «оскорбленных и униженных», понимающий горе и страдания людей и «зажигающий в нас искру добра и сострадания к ближним». И к своей дворне относился Пушкин с редкой добротой.
«Как молния разносилась весть о его приезде… К крыльцу спешили мужики, бабы, дети. Начинались объятия, сердечные поцелуи и приветствия… И в лице Савельича в повести “Капитанская дочь” Пушкин хотел показать, какое благородное сердце бьется в груди человека, которого по обычаю того времени, даже в разговоре называли „хамом“, а в стихотворении “Деревня” (1819 г.) он пророчески мечтает об освобождении крестьян». И няня — лучший друг.
Брошюра была издана как пособие для проведения пушкинских праздников в учебных заведениях.
Современники оценили столетний юбилей по-разному, но в целом (особенно либеральная часть публики) вполне позитивно.
«Далеко не затмив собою московских празднеств по поводу открытия памятника Пушкину, пушкинские дни нынешнего года принесли с собою, однако, не мало светлого и отрадного. Симпатичной особенностью их был, прежде всего, их всенародный и всероссийский характер. Как и девятнадцать лет тому назад, пушкинские дни были сновидением, позволяющим забыть на несколько минут печальную действительность».
Традицией празднование Пушкинского дня не стало, но образ поэта продолжил трансформацию вслед за изменением общественных настроений, подтверждением чему служит третья книга, изданная уже 1908 году, после первой русской революции:
Автор тоже педагог-словесник. В книгу включены очерки, характеристики, воспоминания о жизни и деятельности русских писателей и «других поборников света, свободы и счастья народа». На обложке портреты педагога Ушинского, поэта Некрасова и почему-то писателя Гончарова. Внутри очерки о жизни и заслугах перед отчеством просветителя Новикова, «первого борца за науку России» Ломоносова, педагога Ушинского, барона Корфа, актеров И.Ф Горбунова, Волкова и Щепкина, писателя Григоровича; очень подробно о жизненном пути и общественном значении творчества Некрасова и даже очерк о русском государственном деятеле М.М. Сперанском. И только в самом конце небольшой, на две странички, очерк «Мягкая лира железного века», посвященный памяти Пушкина, в котором в качестве знакового события упоминается прошедший юбилей поэта и дается новая оценка творчеству Пушкина и событию 1899 года.
«Призвание поэта — быть пламенным глашатаем правды. Служение человечеству, государству, обществу, народу — вот что воспевал он на божественных струнах своей чарующей, неподкупной и честной лиры».
А это о праздновании и общественном признании Пушкина:
«Весною 1899 года мы увидели воочию, как перед всей страной народ наш показал, что он умеет ценить гениев слова, если они хоть слово замолвили за его освобождение и его страдания в эпохи безмолвия... Всё русское общество, всякий грамотный простолюдин всегда вспомянут певца свободы, воспевавшего ее, сколько можно было по тому жестокому времени… все кто был не чужд грамоте и просвещению, сочувственно отнеслись к торжественному празднованию Россией столетия со дня рождения отца новой, правдивой русской поэзии, Александра Сергеевича Пушкина».
После Октябрьской социалистической революции, если верить Постановлению Совета народных комиссаров от 30 июля 1918 г. «О монументах в Москве», Пушкин только на четвертом месте, после Толстого, Достоевского и Лермонтова. Но постепенно, при активном участии наркома просвещения А. Луначарского, который вплотную занимался созданием концепции новой пролетарской литературы и первым обосновал «революционное» значение Пушкина, начал формироваться новый имидж поэта — символа национальной культуры. И в 1937 году вся страна отметила 100-летие со дня гибели поэта, размах которого превзошел все предыдущие пушкинские мероприятия. Начат выпуск 16-томного полного собрания сочинений, в качестве приложения к нему издан «Путеводитель по Пушкину», куда вошли биография поэта, статьи, посвященные отдельным произведениям, событиям эпохи, оценке творчества поэта в русской критике. Вышли два собрания по 6 томов, многотиражное «Избранное», иллюстрированная серия самых популярных творений: сказки, «Евгений Онегин», «Повести Белкина», «Пиковая дама», «Дубровский», а также многочисленные научные труды, посвященные творчеству поэта. Во многих городах были открыты памятники Пушкину; 10 февраля у памятника Пушкину в Москве прошел многотысячный митинг, к которому было приурочено открытие обновлённой записи на постаменте — была возвращена строка из стихотворения «Памятник» — «Что в мой жестокий век восславил я свободу». (Раньше было: «Что прелестью живой стихов я был полезен» — строка была изменена Жуковским по цензурным соображениям). Главным официальным мероприятием юбилея стало торжественное вечернее заседание в Большом театре в Москве. На ярусах — гирлянды цветов, красные полотнища со строками из творений поэта. На сцене ярко освещенная скульптура Пушкина. В президиуме члены Всесоюзного Пушкинского комитета; в правительственной ложе — Сталин и члены ЦК. В переполненном зале делегаты московских фабрик и заводов, научных и литературных учреждений, члены дипломатического корпуса. Вместо Ф.М. Достоевского с речью выступил нарком просвещения Бубнов: «100 лет назад наша страна, только вступившая на путь формирования национальной русской литературы, понесла утрату, значение и тяжесть которой можем оценить только мы — люди сталинской эпохи, строители социализма, рабочие, колхозники и трудовая интеллигенция… Пушкин наш! Только в стране социалистической культуры окружено горячей любовью имя бессмертного гения, только в нашей стране творчество Пушкина стало всенародным достоянием. Пушкин принадлежит тем, кто под руководством Ленина и Сталина построил социалистическое общество, он принадлежит народам СССР, которые под великим знаменем Ленина—Сталина идут к коммунизму». Заседание транслировалось по радио на всю страну. Торжественные митинги, собрания, конференции, спектакли, концерты и вечера были проведены в этот день в многих городах СССР. Кстати, шоколад «Сказки Пушкина» тоже выпустили и еще «Юбилейный. Александр Сергеевич Пушкин и няня Арина Родионовна».
Так Пушкин стал «нашим». А ко дню празднования 200-летия, уже со дня рождения — «нашим всем». И вряд ли когда-то будет иначе.
Пушкин сидит у себя и думает: «Я — гений, ладно. Гоголь тоже гений. Но ведь и Толстой — гений, и Достоевский, цаpство ему небесное, гений! Когда же это кончится?» Тут все и кончилось.
