100 лет назад, в сентябре 1919 года, в советской России зародилась система подготовки в вузы молодых людей, не получивших среднего образования. Это был первый шаг к обеспечению доступности высшего образования для детей трудящихся.
До революции студентами могли стать только выпускники классических гимназий, реальных и коммерческих училищ и духовных семинарий. Декрет СНК РСФСР от 2 августа 1918 г. «О правилах приема в высшие учебные заведения» снял все ограничения (вступительные экзамены, плата за обучение, гендерные ограничения, социальное происхождение). Согласно декрету, «каждое лицо, независимо от гражданства и пола, достигшее 16 лет, может вступить в число слушателей любого высшего учебного заведения без предоставления диплома, аттестата или свидетельства об окончании средней или какой-либо школы». Понятно, что это не сделало вузы доступными для пролетарской молодежи, не имеющей необходимого базового образования (поначалу в студенты ринулись многие, но надежда освоить науки с помощью «пролетарского нутра» успеха не имела). Поэтому в 1919 году были созданы рабочие факультеты — рабфаки, которые готовили детей рабочих и крестьян к поступлению в высшие учебные заведения. Декрет СНК РСФСР «О рабочих факультетах» появился год спустя, в сентябре 1920 г., тогда же был взят курс на «пролетаризацию» высшей школы.
«Пролетаризация — это привлечение в стены этой школы новых кадров студенчества из среды индустриального пролетариата, настоящих пролетариев от станка и верстака, с фабрик, заводов и рудников; дальнейшее расширение этого понятия — видоизменение методов преподавания и окончательное изживание еще имеющейся в высшей школе схоластики».
На рабфак принимались молодые люди от 18 до 30 лет, имеющие трудовой стаж не менее трех лет, комсомольцы или члены партии. Сначала туда принимали без вступительных испытаний (требовалось удовлетворительное владение письменной и устной речью и знание четырех действий арифметики). Но со временем правила ужесточились. В 1921 г. был введен принцип командирования в вузы абитуриентов партийными, комсомольскими и профсоюзными организациями. Поступающие, получившие командировку, принимались в первую очередь, однако они должны были иметь уровень подготовки, предъявляемый к выпускникам школ II ступени и рабочих факультетов. В этот период поступить в вуз некомандированным было еще возможно, хотя такие абитуриенты зачислялись в последнюю очередь в случае наличия свободных мест. Переломным стал 1922 г. Поступление лиц без командировок было ограничено, а в некоторые вузы и вовсе закрыто. Общее количество вакантных мест распределялось между командирующими организациями: рабочими факультетами, ЦК РКП, ВЦСПС, ЦК РКСМ, ПУР, которые должны были направлять на учебу кандидатов, отвечающих классовым принципам. В «Положении о высших учебных заведениях» 1922 г., принятом СНК, указывалось, что вузы РСФСР «имеют цель... распространять научные знания среди широких слоев пролетарских и крестьянских масс, интересы которых во всей деятельности высшего учебного заведения должны стоять на первом плане». Происхождение абитуриента стало решающим фактором при его приеме в высшую школу. Учитывая тяжелое экономическое положение страны, в 1924 году был принят декрет «О взнимании платы в высших учебных заведениях РСФСР», который содержал детально разработанную шкалу оплаты. Бесплатно учились выпускники рабфаков, члены ВКП(б) и РКСМ, беднейшие крестьяне, безработные, соответствующего происхождения, бывшие воины Красной Армии, работники просвещения и их дети (спасибо Крупской), круглые сироты, находящиеся на государственном попечении, командированные партийными организациями. Размер и принцип назначения оплаты носили четкий классовый характер (рабочие с зарплатой от 50 до 75 рублей в месяц, платили за год 25 рублей; с зарплатой от 76 до 100 — 40 рублей; от 101 до 150 — 60 рублей; от 201 до 300 — 150 рублей). Крестьяне, которые зарплату не получали вообще, платили от 15 до 25 рублей в год. Плата за обучения должна была улучшить материальное положение вузов, поскольку экономическое положение было тяжелое (революция, гражданская война) и денег у государства на образование не хватало.
Нельзя сказать, что классовый принцип комплектования вузов был единодушно поддержан партийной верхушкой. Н.К. Крупская (и не она одна), активно критиковала жесткую политику пролетаризации вузов, называя ее «дворянской навыворот». Соглашаясь с тем, что вузы должны быть открыты для рабочих и крестьян, она настаивала на том, что высшее образование должно быть доступно и для талантливых детей «нетрудовых элементов», а «недостатки происхождения» могут быть исправлены воспитанием в пролетарском духе. В данном случае к Надежде Константиновне прислушались. И несмотря на то, что правильное социальное происхождение еще долго оставалось бонусом, выделялись места для «талантливых» и «успешно закончивших» средние школы, а также была введена новая категория командируемых — «трудовая интеллигенция». А в 1926 году СНК РСФСР уровнял (при поступлении) детей работников государственной учреждений с детьми рабочих.
Первая книга.
Содержит четкую и внятную информацию, необходимую любому молодому человеку, желающему получить профессиональное образование любого уровня. Тут и про школы фабзауча, и про профессионально-технические школы и про техникумы, и, конечно же про вузы и рабфаки. Глава «Где и как сделаться инженером» (с. 27).
«Наши учебные заведения подготовляют, как принято говорить, высококвалифицированных специалистов. Такие специалисты, подготовляемые в индустриально-технических вузах, называются инженерами. Всякий рабочий знает, что такое инженер. Это — такой специалист, которому поручается самостоятельное управление заводом или частью этого завода (цех), самостоятельное руководство электрической станцией, руководство добычей угля, нефти, производство больших строительных работ и т.д.».
Далее следует перечисление действующих вузов республики. Отмечается, что поступать можно не во всякий вуз, «каждой губернии, каждой области и каждому округу указано, в какой вуз оттуда можно поступать», — кроме вузов всесоюзного значения, расположенных в Москве и Ленинграде. Поступающему должно быть не меньше 17 лет, к заявлению о приеме следует приложить свидетельство об образовании (но это не обязательно — будет принят тот, кто окажется подготовленным). Но не любой подготовленный, поскольку второй документ — справка о социальном положении как поступающего, так и его родителей. Третий документ — справка от врача, что здоровье учиться позволяет.
В 1927 году для поступления нужно было пройти испытания по русскому языку, обществоведению, арифметике, алгебре, геометрии, тригонометрии и физике — «..в общем можно сказать, что всякий поступающий в вуз должен иметь знаний не меньше, чем те, которые дает 9-летняя трудовая школа или рабочий факультет (рабфак)». Но недостаточный уровень подготовки не был препятствием для стремящихся в инженеры, поскольку для них действовали рабфаки.
«Легко сказать, поступить в вуз. Для этого надо иметь большие знания…при царе рабочий в школе учился мало и не имел возможности подготовиться к вузу. Советская власть с первых дней стала заботиться о том, чтобы помочь взрослым рабочим получить необходимые знания. Для этой цели созданы рабочие факультеты».
В 1927 году на рабфак принимались молодые люди не моложе 18 лет, имеющие трудовой стаж не менее 3-х лет; если лет больше 20 — не меньше 4-х лет стажа; от 25 до 30 лет — не менее 6 лет, имеющие командировку и прошедшие проверку знаний (бегло читать, письменно излагать свои мысли, уметь считать — производить первые четыре арифметических действия). По политграмоте нужно знать «что из себя представляет наше советское государство, какой у нас строй, чем отличается от того, что имеется в других государствах и странах и т.д.». Рабфаки были вечерние, где обучались без отрыва от производства, и дневные, с отрывом от производства. Но хоть автор нашего пособия утверждает обратное, на дневном рабфаке учиться было не легче, поскольку стипендии были очень маленькими, общежития были не везде, значит нужно было снимать и оплачивать жилье, так что часто «дневные» рабфаковцы часто искали подработку, чтобы хоть как-то содержать себя.
В конце издания приложен список образовательных учреждений, при которых действуют рабфаки (по состоянию на 1927 г.).
Но не все хотели в инженеры, были и те, кто хотел получить другие специальности. О том, какие есть профессии, их общественном значении и практических сторонах профессиональной деятельности следующее издание.
«Каждый человек должен знать что-нибудь обо всем и все об одном. Эта четкая формула, данная старым другом учащейся молодежи, покойным К.А. Тимирязевым, чрезвычайно ярко характеризует сущность образовательной работы… Подготовка в вузе работника определенной профессии, имеющего резко очерченный круг обязанностей, тесная связь теоретических дисциплин с практикой — таково направление высшего образования в СССР».
Статьи подготовлены с участием специалистов психотехнических лабораторий, которые в то время занимались вопросами научной организации труда, в том числе — профориентацией. Задача сборника, как сообщает составитель, помочь школьнику рабфаковцу и вообще идущему в высшую школу разобраться в важнейших профессиях. При составлении сборника, авторы стремились «осветить положение профессий в советских условиях», а также рассказать о специальных требованиях, которым должен удовлетворять работник определенной профессии. При этом большинство авторов статей о профессиях дают характеристику вузов, готовящих этих специалистов.
Все специалисты высшего звена в то время были не только профессионалами своего дела, но и «бойцами идеологического фронта». Чрезвычайно важной обязанностью экономиста была «работа в периодической и непериодической печати и педагогическая работа»; кооператор, поскольку «кооперация, способная охватить все стороны крестьянского хозяйства, представляет собой столбовую дорогу к социализму в деревне», отвечал за организацию в деревне «борьбы с частным капиталом»; юристы, владеющие техникой применения «классовых законов» должны были, наряду со своими непосредственными обязанностями, заниматься ликвидация юридической безграмотности, популяризацией советского права и закона, а также «…отдавать все свои силы на дело укрепления диктатуры рабочего класса и социалистического строительства». Отдельно хочется отметить очень востребованную и почетную в то время, а ныне не существующую, профессию политработника. Их готовили комвузы (коммунистические университеты), целевой установкой которых была «подготовка квалифицированного политпросветчика-партийца, проводящего путем политико-просветительной работы директивы партии и принимающие активное участие в агитационно-пропагандистской работе». В комвузы принимались только партийцы и комсомольцы, имеющие политико-просветительный стаж. К 1932 году все они были реорганизованы, в основном, в высшие коммунистические сельскохозяйственные школы (деревня долго оставалась слабым звеном в системе идеологического воспитания), а политработников стала готовить Высшая школа пропагандистов при ЦК ВКП(б).
Очень любопытная статья о профессии педагога. Автор отмечает резкое падение интереса молодежи к педагогической профессии, а также крайнюю непопулярность ее у мужской части молодежи, объясняя это тем, что
«помимо всех иных причин социального порядка, толкающих женщину на учительскую кафедру, несомненно сказывается повышенное, менее заторможенное, чем у мужчины, „биологическое“ призвание женщины к работе с детьми».
В качестве общей причины непопулярности, отмечается, что «профессия продолжает оставаться сравнительно плохо обеспечивающей, мало защищенной от профессиональных вредностей и требующей в современных условиях огромного нервно-психического напряжения».
Впрочем, заканчивается статья про учителей на вполне оптимистической ноте, — «Советская страна взяла твердый курс на то, чтобы один из мудрейших лозунгов революции, касающийся устроения судьбы учителя был выполнен: педагог будет у нас поставлен на такую высоту, на какой он не стоит ни в одной буржуазной стране. И если сейчас еще кое-какие трудности существуют, то надо помнить, что от них и следа не останется к тому времени, когда подойдет новая смена педагогов, подготовленных новой советской школой».Далее идут статьи о профессии врача, инженера, агронома и лесовода, о военной профессии вообще и военно-летной в частности. Завершают список художник и актер, поскольку «только воспитав на новых основах и новыми методами молодых работников искусства, можно будет в корне разрешить проблему искусства в СССР».
Приложением к сборнику даны указатель литературы и указатель вузов СССР (с перечислением факультетов).
Следующее издание — брошюра из серии «В помощь тысячникам и рабочим, поступающим во ВТУЗы» рассказывает о последней кампании, предпринятой государством в борьбе за пролетаризацию высшего образования. Тысячники — рабочие, направляемые в вузы партийными и профсоюзными организациями предприятий с целью последующей замены старых специалистов (в смысле — дореволюционных), в том числе, на руководящих должностях. Отмечалась и вторая важнейшая задача — воспитание кадров новой интеллигенции. Тысячники готовились по ускоренным программам (курс на максимальное сокращение сроков обучения). В данной кампании акцент был сделан на приеме в институты не молодежи, а уже взрослых рабочих из числа коммунистов, но не старше 35 лет (конечно были и моложе, но 60 % первых тысячников были старше 30 лет).
«Пусть посмотрят буржуазные барчуки и „классные“ дамы, претендовавшие на умение учиться и познавать высшую науку, на „тысячников“. Представители буржуазии считали, что рабочий класс не способен к учебе, что он больше имеет склонность к физическому труду, что наука — удел избранных… Ошиблись, дали осечку. Теперь бита последняя надежда заграничных „балалаечников“ относительно того, что большевики не сумеют овладеть технической наукой, что можно расстраивать советское хозяйство путем создания вредительских организаций».
В первой части брошюры авторы энергично и с неподдельным энтузиазмом разъясняют важность данного решения партии, значение подготовки «красных специалистов» для народного хозяйства, а также положительные стороны сокращенной программы подготовки, отражающей «невиданные темпы развития народного хозяйства», которых не знала, в том числе и «такая мощная капиталистическая держава, как Америка».
Тысячники должны были не только заменить сомнительных во всех отношениях «специалистов старой формации» в промышленности, но и впоследствии решить проблему с научными кадрами, также «неудовлетворительными по своему социальному и партийному составу». Предполагалось, что через три-четыре года начнется массовое вступление тысячников «в ряды аспирантуры вузов и научно-исследовательских институтов».
Незамедлительного решения требовала проблема распределения кадров. Выпускники вузов не спешили уезжать на работу в удаленные от Москвы и Ленинграда регионы:
«инженеры, окончившие столичные втузы категорически отказываются ехать в провинцию, состоят на биржах труда и, наконец, устраиваются в тресты и учреждения в качестве чертежников, проектировщиков и даже бухгалтеров…в финансовых органах Москвы работают инженеры, а в Ленинградском отделении госбанка — квалифицированные агрономы».
В то время как тысячники, придя в вуз с завода, туда же после окончания вуза и возвращались.
Вторая часть книги содержит очень подробную информацию о действующей на тот момент в СССР системе профессионально-технического образования (включая подробное описание вузов и втузов), а также методические рекомендации поступающим на подготовительные курсы, включая порядок оформления работ, примерные учебные программы по предметам, и указания первокурсникам (как записать лекцию; роль технической книги и учебника; практические занятия (семинары); как написать контрольную; как подготовиться к зачету и пр.).
Чем же закончилась «пролетаризация»? Когда первая большая партия выпускников инженерных специальностей, в том числе, из числа тысячников, пришла на производство, выяснилось, что заменить старых специалистов они не могут (предприятия жаловались на нехватку практических знаний у молодых специалистов; молодые специалисты жаловались на пробелы в теоретических знаниях по механике, физике, математике). И государство, перед которым стояла задача скорейшего восстановления экономики страны, пошло на смягчение отношения к непролетарским кадрам, «перешедшим на сторону советской власти». Был принят ряд постановлений, согласно которым инженерно-технические работники перестали считаться «служащими» (категория трудящихся, ограниченная в правах), а были уравнены в правах с индустриальными рабочими, в том числе, их дети получили те же льготы при поступлении в вузы, что и дети рабочих.
Примерно в это же время началась перестройка системы образования, в том числе, высшего. Были приняты документы, устанавливающие единый порядок работы вузов, от приема до окончания. Базовым предметам отводилось 80-85% всего учебного времени. Основной формой преподавания стали лекции, семинарские и лабораторные работы. Были введены обязательные для всех абитуриентов вступительные экзамены, а также промежуточные экзамены для оценки академической успеваемости. Были введены курсовые и дипломные работы. Академические критерии были установлены для назначения на преподавательские должности.
Что касается рабфаков, то после 1930-х число их начало сокращаться, поскольку необходимую подготовку дети рабочих и крестьян стали получать в общеобразовательных и вечерних школах. Последний рабфак был закрыт в Москве в октябре 1941 года.
Что еще можно почитать на эту тему. В нашей ЭБ есть три номера журнала «Омский рабфаковец» за 1927—1928 гг. Он издавался силами молодых людей, обучавшихся на омском рабфаке Сибирского института сельского хозяйства и лесоводства. Конечно это не страница на фейсбуке, но все-таки источник непосредственных впечатлений участников почти в режиме реального времени.
А в зале общественных наук РГБМ можно взять книгу из серии «Культура повседневности», рассказывающую о жизни и быте молодежи 20-х гг., там тоже есть и про студентов, и про «пролетаризацию», и про рабфаки — А.Ю. Рожков В кругу сверстников: жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов / Александр Рожков. — Москва : Новое литературное обозрение, 2014. — 630 с.
