Одной из важнейших задач, стоящих перед комсомолом в первые десятилетия советской власти, было строительство нового быта. Понятие «новый быт» включало в себя практически все аспекты повседневной жизни. По сути, борьба за новый быт была борьбой за новый, социалистический образ жизни.
При этом строитель социализма должен быть не только политически грамотным, но и физически крепким, и тут на первое место выходили вопросы организации досуга и отдыха (поскольку организация рабочего досуга и отдыха не только часть коммунистического воспитания, но и один из важнейших факторов мотивации труда).
«Сохранение своего здоровья — такая же работа для каждого комсомольца, как и всякая другая общественная обязанность. Суть состоит в том, что бережное и внимательное отношение к здоровью диктуется не заботами о сохранении своей шкуры и своего брюшка для бездельной своей буржуйской жизни, а заботами о том, чтобы сохранить мускулы, нервы, голову действующей общественной единицы, сохранить себя для революционной трудной и суровой работы. Это должен быть не шкурный, а общественный интерес. Не только крепким, сознательным и идейным, но и здоровым должен прийти комсомолец в РКП»
Сейчас лето, потому в этом месяце мы расскажем о том, как отдыхала молодёжь 20-х — 30-х гг. прошлого века и как ей рекомендовалось отдыхать.
Обе книги написаны врачом-бытовиком А.Г. Каганом, популярным автором просветительных изданий, посвящённых правильной организации быта молодого человека. Начнём с брошюры.
Начинает автор с объяснения сущности утомления: «Вялый, без энергии, раздражительный, нетерпеливый, с головными болями, страдающий бессонницей и т.д. — вот что собою представляет утомленный человек по своему самочувствию. А чем вызвано такое тягостное (для себя и других) состояние? Тем, что этот человек отравлен… трудом. А происходит это „отравление“ следующим образом: к каждому органу или системе усиленно подвозится, притекает кровь, а вместе с ней питательные вещества и кислород». Таким образом, по версии автора, в клетках организма происходят сложные химические процессы, в результате которых образуется нужная энергия, но одновременно в клетках и «в щелях вокруг них» образуются новые химические вещества, преимущественно кислоты (молочная, мясо-молочная, фосфорная и другие кислоты «и вещества, ещё химически не изученные»), которые имеют общее название «яды утомления». Таким образом, усталость и является «сигналом о наступающем отравлении и необходимости прекратить работу». Если вовремя работу прекратить и правильно отдохнуть, организм восстанавливается, если же нет, усталость переходит в утомление, и тут нужен уже длительный отдых, «и тем более, чем труднее работа, и чем моложе работник» (это, как справедливо указывает доктор Каган, и есть научное объяснение той части Кодекса Законов о труде, которая касается летних отпусков). Далее он переходит к «научным фактам о физиологическом процессе отдыха», изложенными не менее увлекательно.
Следующие главы посвящены уже непосредственно организации отдыха молодёжи, которая базировалась на трёх китах: оздоровлении, культурной составляющей и коллективизме (и тогда, и потом на все 70 лет СССР наглядный пример — фильм Э. Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён», только позже в летние лагеря стали ездить преимущественно пионеры). Предлагаемые варианты мест проведения отпуска: дома отдыха, летние колонии, туризм, рационально-использованный отпуск в деревне или городе. Все варианты хороши при соответствующей подготовке, поэтому автор даёт методические и врачебно-обоснованные рекомендации организаторам летнего отдыха молодёжи (как комсомольским работникам, так и медикам, которые, по его мнению, непременно должны присутствовать в местах отдыха молодёжи).
Что же собой представляет молодёжь, заботе о здоровье которой посвящена эта книга? — «Возраст отдыхающей молодёжи — в среднем 17—21 г. Моложе или старше этого возраста мало». Эта молодёжь приходит с очень большим желанием «отдаться отдыху и развлечениям в полной мере». К тому же они в первые же дни сами ориентируются — «что где лежит» и часто их планы идут сильно вразрез с «требованиями гигиенического отдыха». Поэтому «весь секрет правильного начала работы заключается в том, чтобы предложить им уже имеющийся план отдыха, прежде чем они успевают осмотреться и наметить свой собственный план». Главными помощниками организаторов отдыха должна стать фабричная молодёжь, «достаточно развитая, вполне сознательная и общественно выдержанная, на которую ориентируется остальная масса». Но попадаются и другие, «неспокойные и весьма несдержанные», часто просто не развитые, не отдающие себе отчёта в своих поступках: «Нальют воду в кровать своему соседу, вымажут лицо гуталином спящему товарищу, бегают по коридору в простынях, пугая дежурных „покойниками“ и т.п.». Совсем плохо бывает с «молчаливыми, сторонящимися от всех», с «вечно затуманенными глазами», поскольку они нередко бывают пьяны, «а следствием — буза и неприятности». Ещё одна проблема, характерная для молодёжного коллектива на отдыхе — флирт. «В этой области также отмечаются крайности, как в положительную, так и в отрицательную стороны. Одни, особенно девушки, бывают весьма „строги“… другие же превращают флирт в свою добавочную „профессию“. Про них один юнкор составил удачный стих: „Каждый день по кавалеру, по мещанскому манеру…“. Понятно, что подобные ребята всю культработу сменили бы на танцы», вместо предлагаемых культпросвет комиссиями вечеров с лекциями, викторинами, шарадами, играми и номерами художественной самодеятельности.
Для сведения: танцы в то время (особенно фокстрот) считались явлением однозначно буржуазным, мещанским и аморальным. Для решения проблемы (с целью направить любовь молодёжи к танцам в безопасное русло) в Научно-техническом комитете Высшего совета по физической культуре (НТК ВСФК) даже была создана специальная «секция по пляске». Утверждено «Временное положение о пляске и танцах в клубах как факторе физического воспитания», где указывалось, что «правильный» танец должен быть одним из методов «объединения отдельных членов коллектива и способов эстетического воспитания». Для молодёжи, не вовлеченной в «планомерную физкультурную работу», танцы приравнивались к занятиям физкультурой, но при условии, что они не будут содержать «нежелательных элементов», а исключительно «виды движений, создаваемых под влиянием условий современного нового революционного быта», способствующих «телесному развитию, укреплению мышц и внутренних органов, а также выносливости, ловкости и овладению всем организмом». Но попытка не удалась, и несмотря на периодические запреты, молодёжь танцевала те танцы, которые считала нужным (и тогда, и потом).
«Молодежь — это стихия и всегда (а на отдыхе тем более) эту стихию надо умело направлять по нужному направлению. Иначе она будет сокрушать окружающее и — что более жалко — будет расточать при этом нужные запасы своей силы».
Вернёмся к книге. Отдельное внимание автор уделяет ученикам школ ФЗУ (фабзайцам), среди которых в силу возраста вместо флирта процветает «коллективное озорство», принимающее иногда (если нет наблюдения и руководства) самые дикие формы. Например: «В колонии ФЗУ Табтреста ребята, играя в „американку“ и увлёкшись ею, дошли до выполнения таких притязаний выигравших, что в одно время дачный двор и сад представляли из себя точную копию сумасшедшего дома: одни бегали на четвереньках и выли, другие отплясывали русского… вокруг трубы на крыше, третий сидел в луже с грязью и сам мазал себе лицо и т.д.». Но, как отмечает А. Каган, «отрицательного элемента» среди отдыхающих не так уж много, а «нездоровые, вредные уклоны нейтрализуются количеством, а главное — качеством основной массы рабочей молодёжи, в общем здоровой, развитой и творческой».
Автор даёт подробные инструкции организаторам летнего отдыха молодёжи (главы «Организация отдыха молодёжи в домах отдыха», «Организация отдыха фабзайчат в летних колониях», «Санитарно-просветительная и воспитательная работа среди отдыхающей молодёжи», «Туризм как новый быт массового отдыха молодёжи», «Об индивидуальном отдыхе рабочей молодёжи»), но также, опираясь на собственный опыт работы в домах отдыха и летних колониях, рассказывает о проблемах, типичных для молодёжных коллективов на отдыхе и путях их решения («Несколько слов о быте отдыхающей молодёжи и её группировках», «О культурно-просветительной работе и развлечениях для отдыхающей молодёжи (а попутно — о хулиганстве)», «Физкультура на отдыхе», «Режим дня на отдыхе»).
В заключение автор делает вполне справедливый вывод, что «отдых молодёжи несомненно должен быть коллективным, организованным и проведённым по гибкому плану, отвечающему разнообразным интересам и культурным запросам молодёжи». При этом, учитывая, что «интересы молодёжи, её запросы, темп жизненных процессов совершенно иной, чем у других возрастных групп, — необходимо, чтобы молодёжь отдыхала в специально для неё выделенных местах». Кроме того, «учитывая стихийное обособление молодёжных масс для организованного проведения своего отдыха», а также «вышеприведённые соображения относительно важности и необходимости использовать отдых молодёжи для культурно-просветительного и воспитательного воздействия на неё», следует всем работникам, занимающимся организацией отдыха молодёжи «собирать и учитывать свой опыт для более углублённого (и проверенного практикой работы) изучения всех подробностей и отдельных сторон этого большого вопроса о методах проведения молодёжью организованного, коллективного и культурного отдыха».
И, дав этот полезный совет, А. Каган через два года выпустил ещё одну книгу, посвящённую летнему отдыху молодёжи:
Это уже не методический сборник, а вполне себе художественное произведение (литературная обработка дневниковых записей автора, сделанных им во время пребывания его в качестве руководителя в летней колонии рабочей молодёжи). Документальная повесть — динамичная и не лишённая литературных достоинств.
«Автор ничего не прикрашивает, ничего не искажает. Он рисует молодёжь такой, какая она есть на самом деле, со всеми её положительными и отрицательными сторонами… Когда читаешь, то радуешься или горюешь вместе с автором — не потому, что он тот или иной сильный, художественный образ, а именно потому, что в этой простоте чувствуешь жизнь, доподлинный быт нашей молодёжи… его наблюдения дают очень много тем, кто собирается применить свои силы на работе среди молодёжи. Однако с одинаковым интересом книжка будет прочитана и самой молодёжью».
Начинается повествование так: «Кабинет под красное дерево. Великолепная резьба, особенно по карнизам. Вдоль оконных рам — цветные стёкла и вообще вся комната отделана с большим вкусом и изяществом. В этом кабинете повесился купец Русанов... „Все бы кажись хорошо, но… горазд был весело пожить...“, — повествует мне седой крестьянин, местный старожил, про судьбу купца: „Француженка была у Русанова, чёрная-пречёрная... Частенько мы видали их. На тройке. Вон на том шоссе“. Но француженка что, были еще и скачки, один проигрыш за другим… И — наконец —разорение. Вилла переходит к придворному повару Максимову, а бывший владелец кончает жизнь самоубийством вот здесь, в этом же кабинете. Такова краткая историческая справка о прежних владельцах замечательной виллы, которую окрестные крестьяне именуют „Максимовской дачей“. А нынче здесь — Летняя колония молодёжи. И оба этажа этой дачи с самого утра кишмя-кишат рабочими — юношами и девушками, которым предстоит здесь провести целых 45 дней».
Пересказывать содержание книги нет смысла, тем более дневниковых записей. В целом картина такая: от первого дня и до отъезда в колонии происходит процесс формирования коллектива — «от коллективной дачи к подлинной товарищеской спайке». Коллектива, который не сразу, а к 45-му дню, принимает позитивные ценности, которые исподволь, без менторства демонстрирует ему «организатор отдыха» (автор книги). Притом, что согласно принятой в то время практике, общее руководство отдыхом возлагалось на дачный совет, избранный из числа отдыхающих, который занимался всеми вопросами: дисциплиной, распорядком дня, хозяйственной частью, культпросветработой, физкультурными занятиями, организацией экскурсий по окрестностям и всем прочим. Автор же, наблюдая за колонистами, вычленяет отдельную (типичную) проблему (пьянство и игра в карты вместо физкультуры; грубость и цинизм в отношениях между юношами и девушками; фокстрот вместо культпросвет мероприятий; пренебрежение к требованиям гигиены в ущерб собственному здоровью) и, как бы между прочим подбрасывает ее для обсуждения — «Лучший метод предупредить всякие недоразумения — это совместно обсуждать и совместно решать все вопросы». Решение принимается коллегиально. Таким образом, борьба со старыми привычками («все так делают», «меня с детства так учили») заканчивается «торжеством нового».
В 1929 году книга А.Г. Кагана оценивалась как «подлинный документ, показывающий нам лицо рабочей молодёжи… В стремительном беге времени нам часто нет возможности оторваться от гигантской строительной работы и посмотреть поглубже на то, как под влиянием революции изменилась наша молодёжь…». А сегодня, если кто-то «в стремительном беге времени» решит притормозить и прочитать «45 дней среди молодёжи», это будет поводом оценить, как за почти сто лет изменилась жизнь и мы сами.
***
Кстати, «дача Максимова» (1892 года постройки) до сих пор стоит (г. Ломоносов, Краснофлотское шоссе, 16). Памятник архитектуры федерального значения охраняется государством. История про склонного к излишествам купца Русанова и его француженку целиком на совести «седого крестьянина» («…и не амор, и не Прасковья…»), поскольку на самом деле эта дача принадлежала петербургскому купцу 1-й гильдии И.М. Максимову (не повару), который умер в 1906 году своей смертью. Последней владелицей дачи была одна из его дочерей (умерла в 1929 г.). После революции дача была национализирована. Использовалась по-разному. До 2009 года там располагался психоневрологический дом ребёнка. Сейчас здание не используется, но охраняется (сторожем и собаками). Самое удивительное, что часть интерьеров сохранилась до наших дней (и великолепная деревянная резьба, и витражи, которые упоминает А. Каган), в том числе и потому, что Ораниенбаум (Ломоносов) — единственный пригород Ленинграда (Санкт-Петербурга), который не подвергся разрушению в годы Великой Отечественной войны. Долго ли простоит ещё, сказать сложно.
